ВОСПОМИНАНИЯ и сохранённые ОТЗЫВЫ гостей сайта

Андрей Черкасов 

 Россия, Москва

Тема смерти художника и последующей судьбы его работ снова, к несчастью, становится актуальной. Почему-то всё чаще в последнее время проблема эта из философской приобретает форму страшного факта, который обрушивается непосредственно, грубо и непоправимо, как топор, причём - по поводу самых близких и дорогих тебе людей.
Последняя история случилась вот только что.

4-го февраля вечером я собирался уже закругляться с работой в мастерской и отправляться домой, как позвонил Юра Смирнов, одноклассник по МСХШ, и каким-то выгоревшим голосом, заставившим уже загодя испугаться, с паузой произнёс, помявшись, что звонила жена Гешки Проваторова и сказала, что Гешка пропал. То есть с 21 января не выходил на связь в своей тверской деревни. Она, Эмма, 21-го января как раз была там. Приезжал туда и отыскавшийся где-то в Сети армейский дружок его. Вечером он же захватил Эмму до Москвы, а Гешка остался. Надо сказать, что лет 15-20 назад он купил дом в забытой богом деревне Селезёнкино, оставил Москву и много лет подряд жил и работал там. Это стало его образом жизни и темой его живописи. Писал природу, деревню и, главное - портреты уцелевших обитателей захолустья в избах, со всеми тонкостями убогого, но отшлифованного годами быта, писал жанровые портреты в сущности. Так вот…, тем вечером, 21-го Геша позвонил узнать, как они доехали до Москвы... и сказал хитро, что нашёл заначку, бутылочку сухого. Признак нехороший, как говорят в таких случаях: "а пить-то ему нельзя!"
Тем же вечером в поисках общения - обзванивал он одноклассников. Звонил и мне. В своей потешной сочной картавости опять агитировал, что всем нам,одноклассникам МСХШ-1976 надо собраться с духом, оставить всякую ерунду и написать, наконец, на закате жизни свою Картину. Непременно чтобы – одного размера, 3мх2м. Тема на выбор, но что-то очень-очень важное, настоящее! И выставить потом всё это единой выставкой. Это такой у него в последнее время пунктик был.
Потом звонков от него долго не было (что как раз нормально). Но, когда Эмма, наконец попыталась дозвониться ему сама - никто не брал трубку. Через знакомых в соседней деревне она попросила кого-то сходить проведать, и те сообщили, что дом не заперт, совершенно промёрз, никого нет, а мобильник воткнут на зарядку.

От этого Юркиного рассказа стало тошно и безнадёжно. Ситуация выглядела зловеще. Юрка попросил созвониться с нашими МСХШовцами, чтобы кто-нибудь, кто при машине, съездил туда завтра с Эммой. От Москвы это километров 400... Отчасти Юрка, наверное, надеялся на меня, потому что сам не мог. Но назавтра и я не мог. Не только по служебным причинам, но и потому, что «Гетц» на летней резине и без дворников - негодный транспорт для зимнего бездорожья, я и на ближнюю дачу-то зимой на машине не езжу. Я принялся обзванивать одноклассников. Один, как назло, заканчивал срочный заказ под Москвой, а машина в ремонте, другой уехал вЧерногорию, третий назавтра вёз нашего же - в больницу на операцию. Времени на поиски вариантов не оставалось. Почему, ничего не предпринимая 2 недели, ехать надо было завтра - не важно..., но и придумать, чем срочно помочь, никак не удавалось. Юрка тоже пытался что-то предпринять. Снова созвонились мы через пару часов. Вариантов не вырисовывалось никаких, можно было попробовать уговорить Эмму на послезавтра. Но она уже решила ехать утром поездом. Просила напечатать фото Гешки, чтобы подать в райцентре в розыск.

В 23:00 на Чеховской у первого вагона я стоял, сознавая тупую непоправимость и абсурдность происходящего. В прибывшем поезде у дверей увидел похожее лицо (мельком мы были знакомы).
Эмма старше Гешки, по образованию - искусствовед. Каким образом складывалась их семейная жизнь, я понятия не имел, всё что знал - какие-то упоминания вскользь.Теперь она выглядела совершенно потерянно. Поздоровались, я передал фотографии, руки её ходили ходуном. Запинаясь, обменялись последней информацией. Ехать ей было в 6 утра с Рижского. В Нелидово её обещали, слава богу, встретить на машине Гешкины знакомые (там полгорода у него знакомых) и подвезти в милицию и до деревни. Мои намерения отговорить или отложить поездку - угасли. Я мямлил, просил звонить, если что... оказалось, она не пользуется мобильником, но мой - записала на всякий случай. Всё было более чем ужасно... Всё было дико и стыдно. Спохватился потом уже, что надо было хотя бы телефон нелидовских знакомых записать...
Но что-то я не про то всё...

На следующий день звонков не последовало...
Как я понял, на попечении Эммы была мама 90 лет, которой она ничего не сообщила, и долго не решался звонить первым. Как выяснилось –напрасно. Через день узнал, что Эмма вернулась. В розыск подали, но новостей пока никаких нет, что немудрено в таких обстоятельствах, т.к. были сильные снегопады, и надеяться, что нынешняя милиция будет там вообще что-либо практическое предпринимать на местности - не приходилось. Искать можно было до весны.
Единственная надежда, что каким-то, неведомым замысловатым путём со своего хутора Гешка, может быть, попал с попуткой на шоссе в больницу, где без сознания и документов его когда-нибудь может быть обнаружат... живого или мёртвого... Выяснилось, что со здоровьем у него были проблемы, была язва, и с желудочным кровотечением его не так давно доставляли в больницу прямо с банкета… - потерял сознание, просто сидя за столом. Полжелудка отрезали.

Друзья обсуждали возможные действия, главным в которых было спасение работ, оставшихся в доме. Сергей Андрияка, тоже наш одноклассник, обещал машину. Прошёл ещё день... Вечером снова позвонил Юрка… Всё.... Тело найдено. ЗвонилаЭмма, родственников предлагали приехать на опознание.
Сестра Геши, Милана, как оказалось, узнала о произошедшем случайно, так как я перепутал что-то, и ей позвонили наши сочувствовать... говорят, она закричала... Но к тому времени все были уже в курсе.
Юра, как и мы, считал, что тело надо везти в Москву, где жена, сестра, мать..., где на подмосковном кладбище есть участок. Грузовиком-фургоном можно было привезти тело и большую часть работ. Обсуждали, как из нетопленого дома в морозы забирать живопись. Потому как одинокий, запертый на навесной замок дом, обитатель которого числился погибшим, плохое место для картин, ценность которых известна всей округе..., такой дом нельзя оставлять как есть. Нельзя оставлять там главное, оставшееся от Гешки - его работы.
  

Одним словом, машина была твёрдо обещана. Но..., тем временем, близкие покойного разошлись во мнениях. Сестра, как и мы, хотела хоронить здесь, и работы перевезти в Москву. Эмма, как оказалось - решила иначе. Её согласие перевозить вдруг решительно переменилось. Оказывается, Геша был бы категорически против возвращения в Москву. Возможно, были ещё и какие-то обещания нелидовских знакомых. У Гешки были намерения..., он мечтал устроить в своём доме «музей Деревни»... мемориал уходящему на наших глазах укладу. Он вёл переговоры и с МАХЛом, и Андриякой о передаче дома Лицею или Академии для проведения летних практик. Эти переговоры не дали тогда результата, так как требовались строительные работы и средства на содержания музея…, что теперь, после смерти Геши, в такой глухомани для столичной организации весьма затруднительно. Местными же план одобряли, но продвигался он на одном голом энтузиазме автора. Заброшенная деревня из шести домов стояла от шоссе за рекой и соединялась с большой землёй шатким подвесным мостиком. Подъехать к ней можно было вокруг, через непролазные болота на вездеходе.
Средства на культуру отпускаются крохи. С некоторой вероятностью после смерти художника, можно было бы надеяться, что эта затея вдруг сделается для администрации района делом чести. Не знаю…. Что ни говори – план-то красивый, план-мечта!... Но утопичный в известных всем нам российских обстоятельствах.
Исполнить эту мечту Геши посчитала своим долгом вдова. Надеюсь, что именно так и было. Но реально ли??? Возможно, под это предполагалось продать квартиру в Москве (которую сдавали, и на это жили..., потому как - кого же у нас кормит живопись?!)

И в этих разногласиях и сомнениях, куда везти, в последний момент, когда машина готова была наутро уже выезжать в д.Селезёнкино... Эмма объявила, что ни работы, ни тело никуда не повезут. Гешу она похоронит у дома, а работы пока перевезёт к знакомой… Все ахнули. Но вопросы наследства - материя столь тонкая..., что нам оставалось только стоять в сторонке и судачить по телефону. Звучали подозрения в корысти, и доводы о бесперспективности проекта и недопустимости зарыть Гешку на лужайке у избы... Судили так и этак..., но что толку?! Итак...

Итак. 14 февраля, в День всех влюблённых..., в помещении Выставочного зала райцентра Нелидово, где ещё недавно проходили выставки Геннадия Проваторова, состоялась гражданская панихида, на которой из москвичей присутствовали только Эмма - жена покойного, и Милана – сестра его, с мужем. Гроб с телом не был доставлен в Селезёнкино захоронен..., не вышло. Захоронить в нарушение санитарных норм у берега реки и вблизи «места забора воды» (колодец) – запретили. Да и нести гроб через подвесной мостик зимой – дураков нету.
Гешку похоронили в 15км. от д.Селезёнкино, на кладбище.

Теперь несколько слов о предположительных подробностях гибели Геннадия Геннадиевича Проваторова, русский, 1957 года рождения…. В теперешней реконструкции они рисуются приблизительно таким образом:
Геша, выпив ввечеру за здравие отбывших в столицу гостей, и вволю поговорив с одноклассниками в режиме весьма недешёвого областного роуминга, поставил мобильник на зарядку и, не запирая дома,  отправился в деревню за рекой (это в километре от Селезёнкино). Там он нашёл с кем ещё поговорить. Посидели... И совсем запоздно он отправился домой. Говорят, ночью стучали к кому-то..., не открыли... - ночь же! Может и узнали, да решили - ну его...
Домой шла топтаная им одним тропка через подвесной мосток. Снегу - выше колен. Зачем-то он свернул и с неё. Может, заблудился, может хотел срезать путь.
Не дошёл он 300 метров.

Остались прекрасная живопись - музейного уровня работы. Тонкие, духовные, родные. Работы не известные широкой публике. Практически не экспонировавшиеся в Москве (2 выставки в учебных заведениях - безусловно мало), работы не выложенные в интернете на профессиональных ресурсах… Имя автора не обнаруживается в поисковиках.
Надо думать, что делать с этим теперь. Что-то надо делать. Пока нами, друзьями художника, обеспокоенными будущим творческого наследия Геннадия Проваторова, организован этот виртуальный ресурс..., с целью собрать и показать его работы, фотографии, тексты и другие материалы, рассказывающие о судьбе честного русского художника, жизнь  которого так внезапно и трагично оборвалась.
Надеемся, что обстоятельства позволят вдальнейшем провести ряд выставок и достойным образом устроить судьбу его работ.

Владислав Фёдоров
Канада, Торонто 
 

Передо мной лежит книга 

«Московская Средняя Художественная Школа. Выпуск 1976 ...30 лет спустя..."
Это сборник воспоминаний о наших школьных годах. И, если смотреть шире, то, в определённой мере, это отражение и того ушедшего безвозвратно времени. 
В книге есть страничка, на которой перечислены все, кто когда-либо учился с нами..., и несколько имён уже обведены траурной рамкой: Денисов Костя, Передний Саша, Полуэктов Сергей, Кузьмин Коля, Сладков Аркаша, Тукачёва Марина, а теперь вот и Геша Проваторов.
Геннадий Проваторов был сильным человеком и физически и духовно. Порой он мог казаться упрямым и грубоватым, но, когда узнавал его ближе, становилось понятно, что он человек с сильным самобытным характером, готовый отстаивать то, во что верит, до конца. Его энергия и талант делали его одним из лидеров в классе. Почему-то запомнился один случай, на художественной практике, которую мы проходили летом в конце третьего года обучения в школе..., последний акварельный год, после которого переходили на масло. Жили мы в каком-то пионерском лагере, окружённом лесами, и весь день проводили на природе, писали этюды, делали зарисовки. Обычно вечерами, когда все собирались, можно было увидеть, кто что сделал за день, но не помню, чтобы Геша показывал свои работы до момента промежуточного просмотра педагогами. Когда, наконец, он выложил свои пейзажи, все собрались вокруг, и тут смолкли все разговоры перед высочайшим уровнем его работ. Мало кто из нас мог ещё так написать. Странно как работает человеческая память, до сих пор помню один из его пейзажей написанный на той практике - просто сосны, верхушки которых освещены заходящим солнцем..., но как написано! 
В школе нам привили любовь к работе на пленэре. Возможно, это в числе и других причин помогло Геннадию сделать свой выбор и уехать жить в далёкую деревню. Я узнал об этом от наших одноклассников и подумал ещё тогда - как же он там живёт?! Оставить Московскую квартиру со всеми её удобствами и уехать в тьму-таракань, где, может быть, даже электричество бывает только по выходным. Далеко не всем это под силу. 
По окончании школы наши пути разошлись, и мы не встречались..., теперь и не встретимся, во всяком случае - в этой жизни. Но его работы остались с нами. И, глядя на них, мы видим его мир через призму его души. И надо сказать - чтобы так писать, надо очень любить то, что пишешь.
А любовь по словам апостола Иоанна пребывает вечно.

среда, 22 февраля 2012 г.

Антон Стекольщиков

Россия, Москва

Художник, выбрав себе свою профессию, уже обречён на бессмертие. У каждого человека есть душа, она  бессмертна. А художник материализует её в своих картинах. В них, выстраданных и рождёных автором, отпечатана его душа. Смерть унесла Геннадия в мир иной, отобрав у него жизнь земную, но она не в силах забрать его душу, живущую в его тихих и пронзительно настоящих живописных вещах. Смерть не в силах вычеркнуть нашего товарища, однокашника и художника из нашей памяти.. Вечная память Геннадию Проваторову.

Алексей Лопато
 Россия, Екатеринбург

  Конечно,лучшим памятником Геннадию стал бы такой музей,о котором он так мечтал.Не такая уж это и невыполнимая затея.В принципе необходимо сейчас только одно:чтобы эта его идея овладела массами.Это мог бы стать интересный проект совместно с Союзом писателей и СХР. Думаю может откликнуться немало людей,для кого тема деревни,крестьянского быта близка и интересна.Есть же такие художники,Телин,Харлов и многие другие.Конечно,в одиночку это неподъемная задача.Но если образуется инициативная группа,готов участвовать в этом благом деле.Можно составить письмо в Министерство культуры РФ, Аграрную партию России,ВВП,подписанное художниками и писателями. Для начала можно попытаться собрать материал для такого виртуального музея. Обратиться в СМИ,с просьбой снять хотя бы короткий сюжет о Г.Проваторове. Словом,можно сделать многое,даже спонсоров под это дело найти. Такие вот мысли вслух....

Анатолий Черевков
Молдова, Бендеры
 
Посмотрел его работы. Геннадий сделал то, что не сделал бы никто, кроме него, и сделал это предельно честно.
Не искал славы...
Светлая, печальная повесть, как и многое в нашей жизни.

Царствие небесное душе Геннадия Проваторова, закончившего свой земной путь.

Gregory Radionov

USA, Los Angeles

 Все так, все правильно. Что имеем не храним, в том числе и свое, наряду с этим судорожно тщимся так плюнуть в вечность, как будто вечность это стена, и наши слюни на ней задержатся в наслоениях всех тех, кто уже пытался и смог, или не смог там отметиться. Мне кажется, что Геннадий сделал многое в жизни правильно, если его смерть тронула не только его близких, но и круг друзей, и дальний круг людей знавших его,  узнавших посмертно. Он был честным художником в том смысле, как я это понимаю. Он писал совершенно никому не нужные работы. Все эти немодные российские пейзажи, зарисовки из быта, деревенские сюжеты. Его работы не предназначались для продажи в качестве "пятна на стене" и не были огламурены журналами и веб-порталами скандальной хроники. Геннадий не продавал на аукционах "говно художника", не лаял голый на Красной Площади, не писал зеркально-фотографичных вождей или олигархов. За это ему поклон и спасибо.  Мне лично было полезно и интересно узнать о нем, посмотреть его живопись, неравноценную, но повторюсь - честную. И нет ничего зазорного в том, чтобы хотя бы сейчас, когда его не стало, люди сделали для него то, чего не делали при жизни. К сожалению, в нашем мире по прежнему нужно умереть, чтобы заметили. Многие из нас холодны уже при жизни. Геннадий Проваторов дарит тепло после своей смерти.

Евгений Четвериков
Россия, Москва

Странная штука эта жизнь. Звания всякие там, регалии. Народный художник, заслуженный... Можно подумать, будто остальные художники не заслуженные. Иногда выводы напрашиваются сами собой... А вот ушёл из жизни хороший, большой, интересный, глубокий, настоящий художник. Просто ушёл. Прощай Геша, Земля Тебе Пухом. Прости

Василий Бобров 
Россия, Москва

Меньшенина Вера Александровна 
Россия, Москва 

Геннадий, Гена, Геночка - любимый мальчик, сын моей подруги Руфины. Я относилась к нему как к любимому сыночку, радовалась его успехам и страдала от его неудач.

Все начинается с детства. Он очень любил природу. Мы часто ходили в лес за грибами, ягодами. Гена радовался и пел громко на весь лес свои любимые пионерские песни. Как известно, талантливый человек талантлив во всем. И это было видно с детства. Творческая натура: он с удовольствием занимался и танцами, и музыкой, и рисованием.

Помню, в один из его дней рождения я подарила ему костюмчик. Представляла, как он будет радоваться длинным брюкам, как у взрослого. Но к моему изумлению пятилетний Гена заявил с возмущением: «Это костюм, а где подарок?!» Я растерянно спросила: «А что, по-твоему, подарок?» - «Ну… подарок это, например, альбом для марок или краски…» У него с детства был приоритет духовного над материальным.

Когда мы, взрослые, думали, кем он будет, склонялись к профессии архитектора, и решили отдать его в художественную школу. Маме его было некогда, и я отвела его в Суриковскую художественную школу. Его приняли, посмотрев его детские рисунки, и он успешно её закончил.

В детстве большим ударом для Гены был уход из семьи отца, которого он очень любил. Мать, как могла, пыталась сохранить семью, звонила отцу и давала трубку Гене, чтобы они поговорили. Гена спрашивал: «Папа, когда ты приедешь? Когда мы пойдем с тобой в баню?»… А отец бросил трубку… На его эмоциональную натуру это действовало убийственно. И однажды, когда Гена увидел отца по телевизору (он был известный дирижёр), то крича бросился к экрану с кулаками. Испытав такую боль в детстве, я думаю, он никогда никого не предавал.

Но жизнь продолжалась, Гена закончил Строгановку, стал хорошим художником, его работы стали появляться на выставках. Помню, на меня произвела большое впечатление картина, где был изображен мальчик, бегущий вдоль ручья. Мальчик был какой-то изломанный, не физически, а как-то эмоционально, это нельзя выразить словами, а на картине Гена смог что-то выразить такое, что у меня накатились слезы.

Со взрослым Геннадием мы встречались редко, и тем приятнее было слышать, что он меня помнит, а я его помнила и любила всегда. И его трагическая гибель для меня была ошеломляющим несчастьем. И все, чем я могла помочь ему теперь - пошла в Храм Святого Мученика Уара (он имеет благодать избавлять от муки несподобившихся святого крещения) и подала записку о его упокоении. Пусть Господь молитвами Святого Мученика Уара упокоит душу усопшего раба Геннадия, «подаст ему прощение и велию милость».

Ольга Винницкая (Булычёва)
Россия, Москва